Что у вас в школе было по литературе? У меня, каким-то образом, была «пятерка». Сама этому сейчас удивляюсь, потому что практически все произведения школьной программы пробегала глазами по диагонали, по сути, не вникая. А когда на дом задавали выучить любое (на выбор) стихотворение какого-либо поэта, выучивалось (не дома, а на перемене перед началом урока) самое короткое. Знакома ситуация? Не поверю, если скажете «нет».
      Все сказанное выше относилось и к произведениям Лермонтова. И вот, побывав на Кавказских Минеральных водах, наконец-то, спустя уже несколько лет после окончания школы, появилось желание прочитать Лермонтова. И насколько я была поражена: «Да вот оно, все то, о чем он писал!» Или по-другому, читая, к примеру, «Герой нашего времени»: «Да я это же все видела своими глазами!»
      Знаете, что поразило больше всего? «Синие горы Кавказа, приветствую вас!...» Недоумение школьной поры: «Это почему же горы синие?». А оказалось… Они на самом деле синие!
     Итак, читайте Лермонтова и смотрите... Примечание: часть расположенных на этой странице фотографий вы уже могли видеть на других страницах, но в другом контексте. В полноразмерном виде представлены только те фотграфии, которых не было на предыдущих страницах.
      А о пребывании Лермонтова на Кавказе, вы можете прочитать здесь.

	"Синие горы Кавказа, приветствую вас! вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да о небе."
"Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновенье гордился он ею!.."
	"Часто во время зари я глядел на снега и далекие льдины утесов; они так сияли в лучах восходящего солнца, и в розовый блеск одеваясь, они, между тем как внизу все темно, возвещали прохожему утро. …"
"Как я любил твои бури, Кавказ! те пустынные громкие бури, которым пещеры как стражи ночей отвечают!.. На гладком холме одинокое дерево, ветром, дождями нагнутое ... все, все в этом крае прекрасно."
	"Последний солнца луч златой На льдах сребристых догорает И Эльборус своей главой Его, как туча, закрывает …" ("Кавказский пленник")
"Приветствую тебя, Кавказ седой! Твоим горам я путник не чужой: Они меня в младенчестве носили И к небесам пустыни приучили. И долго мне мечталось с этих пор Все небо юга и утесы гор. Прекрасен ты, суровый край свободы, и вы, престолы вечные природы, Когда, как дым синея, облака Под вечер к вам летят издалека... ("Измаил-бей")

Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли. Нынче в пять часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом цветов, растуших в скромном палисаднике.


… Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый Бешту синеет, как "последняя туча рассеянной бури"; на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона.
На восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа...



… а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльборусом.

Весело жить в такой земле! Какое-то отрадное чувство разлито во всех моих жилах. Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка; солнце ярко, небо сине — чего бы, кажется, больше? — зачем тут страсти, желания, сожаления?.. Однако пора. Пойду к Елизаветинскому источнику: там, говорят, утром собирается все водяное обшество.


На крутой скале, где построен павильон, называемый Эоловой Арфой, торчали любители видов и наводили телескоп на Эльборус.

...Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговых гор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом него вились и ползали, как змеи, серые клочки облаков, задержанные в своем стремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник. Воздух был напоен электричеством. Я углубился в виноградную аллею, ведущую в грот; мне было грустно. Я думал о той молодой женщине с родинкой на щеке, про которую говорил мне доктор... … Размышляя таким образом, я подошел к самому гроту. Смотрю: в прохладной тени его свода, на каменной скамье сидит женщина, в соломенной шляпке, окутанная черной шалью, опустив голову на грудь...


... Здешние жители утверждают, что воздух Кисловодска располагает к любви, что здесь бывают развязки всех романов, которые когда-либо начинались у подошвы Машука. И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами...



... и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок. С этой стороны ущелье шире и превращается в зеленую лощину.


... Верстах в трех от Кисловодска, в ущелье, где протекает Подкумок, есть скала, называемая Кольцом; это — ворота, образованные природой; они подымаются на высоком холме, и заходящее солнце сквозь них бросает на мир свой последний пламенный взгляд. Многочисленная кавалькада отправилась туда посмотреть на закат солнца сквозь каменное окошко.