Олег Петрович занимал маленькую комнатку в коммунальной квартире на Садовой.
      Среднюю комнату занимала аккуратная старушечка, а рядом с кухней жила бывшая жена
Олега Петровича, которая развелась с ним лет 20 назад. Но до сих пор, видимо по старой привычке,
она продолжала трогательно о нем заботиться. Он считал себя мужчиной хоть куда и еще лет десять
назад вовсю крутил шашни с дворничихами. Когда-то он играл на гитаре в каком-то ансамбле, который даже
один раз записывали на радио. Поэтому Олег Петрович с достоинством рассуждал о музыке, показывая
дворовым голубям незаурядное знание предмета.
      Часто он засыпал на лестнице, не дойдя до двери квартиры или поленившись достать ключи.
Тогда его бывшая жена со старушечкой бережно доставляли его домой и укладывали на кровать,
собранную из деревянных ящиков, накрытых старыми одеялами, шубами и другим тряпьем. Зимой
Олег Петрович шубу надевал на себя. Он спал на мокром снегу в январе или просто в подернутой
тонким ледком луже у подъезда. Когда он спал не в подъезде, его дамы равнодушно проходили мимо
похрапывающего Олега Петровича, небезосновательно полагая, что им его не дотащить.
      Он ел всякую дрянь. Обычно он завтракал сырыми пельменями — варить их было
выше его сил. Он мог доесть кусок масла, пролежавший полгода между оконными рамами.
И никогда не страдал расстройством желудка. Ему случалось просыпаться на окраинном пустыре в
окружении коченеющих приятелей, умерших от неведомой отравы, добавленной в водку.
      С ним никогда ничего не случалось. С него осыпалась грязь, покрывавшая
его с ног до головы несколькими толстыми слоями. Летом он ходил купаться на залив, и один
раз чуть было случайно не уплыл в Финляндию. Обратно его доставил катер.
      Он дюжинами приводил домой бездомных собак и кошек. Собаки выли
в его комнате целыми днями, кошки презрительно взирали на них со шкафа.
Впрочем, кошки долго не задерживались, выпрыгивая в форточку. Олег Петрович жалел
пропавших кошек и даже ходил искать их в подвал. В подвале Олегу Петровичу нравилось.
Он мог бродить там неделями, разоряя бомжовые заначки и засыпая где придется.
Удивительно, но все его любили и считали весьма уважаемым человеком.
      Годы шли, дом объявили на расселение, старушечка давно упокоилась
на Парголовском кладбище, бывшая жена как-то ловко обменяла комнаты и поселилась
рядом с дочерью в собственной квартирке. В один прекрасный день Олег Петрович
обнаружил, что его ключ не подходит к замку. Несколько часов он стучал в дверь.
Потом уснул в подъезде. Никто не доставил его домой и не укрыл старой шубой,
грязная шерсть которой напоминала сосульки. Он немного огорчился отсутствию
стянутого резинкой холодильника, из которого всегда можно было добыть
тарелку-другую сваренного старушечкой супа. К чести старушечки, следует
отметить, что она никогда не жаловалась на пропажу продуктов.
      Неизвестно как он оказался на вокзале. Его поразило обилие пустых
бутылок, и он принялся собирать их в найденный тут же пакет. Но это занятие ему
скоро наскучило, и он, оставив пакет в сторонке, привалился к каменной балюстраде.
Внезапно камень расступился перед тщедушным телом Олега Петровича, и он упал
на платформу. Но вопреки обыкновению не заснул, а поднялся на четвереньки и
осмотрелся. Прямо перед ним дышал паром огромный алый паровоз, суетились
толпы детей и подростков с совами в клетках (Олег Петрович догадался, что дети
пришли на экскурсию посмотреть на тот паровоз, который возил Ленина), указатели
были вовсе непонятны, и Олег Петрович решил не обращать на них внимания.
Он пробрался на бутафорский поезд и устроился в укромном уголке, прихватив
по дороге кое-какие припасы. Олег Петрович смутно помнил, что когда-то он был
партизаном и прекрасно знал, как вести себя на вражеской территории. В том,
что это вражеская территория, он уже почти не сомневался. Он долго спал,
иногда просыпаясь, чтобы перекусить. Ему снилось, что шоколадки, сделанные в
идиотской форме лягушек, выпрыгивают у него из рук. «Ну все, завязываю», —
лениво думалось ему сквозь дрему.
      В следующий раз он проснулся от холода в омерзительно
сыром помещении. Над ним раскачивалась, трепеща раздвоенным языком и сверкая
глазами, невероятно большая змея с клыками, похожими на сабли. «Ааах ты… зеленый змий»,
— пробормотал Олег Петрович. Протянул руку и погладил плоскую чешуйчатую голову.
Змея принялась выписывать в пыли огромные круги и восьмерки. Олег Петрович
снова заснул. Змея принесла поесть…
      Когда через сотню лет великий черный маг, наследник Слайзерина,
Лорд Волан де Морт, рискуя жизнью и могуществом, пробрался в подземелье, оно
было наполовину завалено объедками. В углу стояли четыре деревянных ящика
из-под апельсинов, укрытые старыми одеялами, шубой и прочим тряпьем.
Под шубой дремал Олег Петрович. У его ног свернулся василиск, недвусмысленно
шипя на старого хозяина. Лорд Волан де Морт поспешил убраться восвояси.
А Олег Петрович потом жалел, что упустил такого собеседника....